"Известия", 11 апреля 2007 г.

Спросите у вечности

Есть не так уж много художников, которые не просто относятся к андерграунду советской эпохи, а его олицетворяют. Безусловно, один из них — Владимир Янкилевский, проживающий ныне в Париже. При сегодняшнем ажиотаже вокруг "неофициального искусства" его ретроспектива не могла не появиться в России. Занимательно другое: выставка "Мгновение вечности" в Фонде культуры "Екатерина" собрала работы Янкилевского со всего света.

Такой подход при желании можно назвать новым уровнем в отечественной практике. Показывают не то, что осталось в загашнике у автора, и даже не то, чем располагает какая-нибудь одна западная галерея. "Мгновение вечности" — полновесная ретроспектива, куда включены вещи из многих коллекций Европы и Америки. Хлопоты устроителей очевидны, и результат впечатляет масштабностью. Вот и сам Янкилевский признается, что никогда не видел подобного собрания своих "сочинений" под одной крышей. Словом, свершилось деяние, достойное большого музея. И действительно, летом выставка переедет в Русский музей в Петербурге.

Что же предстает взору после всех усилий? Вопрос не совсем риторический, поскольку ретроспектива — не только праздник, но и испытание. Даже для мэтров. Бывает, что соберут воедино кучу работ из разных периодов — тут-то и обнаружится некий изъян, который прежде в глаза не бросался. Или все окажется чересчур одинаковым, или слишком разным, или вдруг какой-то "фирменный" прием, он же предмет авторской гордости, приобретет излишнюю назойливость. Риск есть всегда. И в случае с выставкой Янкилевского нельзя, наверное, говорить о безоговорочном триумфе. Само его искусство таково, что не может устраивать всех одновременно. Это своего рода изобразительный гекзаметр, "тяжелозвонкое скаканье". Ни капли иронии, ни отзвука гедонизма, ни грамма изящества в общепринятом смысле. Сплошные "камо грядеши" и "что есть истина".

Жанр философской оды культивируется Янкилевским почти полвека, еще со времен памятной выставки в Манеже 1962 года, где ему заодно с единомышленниками перепало от Хрущева. Уже тогда художник предпочитал громоздкие полиптихи, то есть композиции из нескольких частей, чтобы высказываться на вечные темы. Эта форма прижилась и постепенно эволюционировала от чистой живописи к комбинированным объектам. Дерево, оргалит, металл в сочетании с масляными красками образуют пространственные произведения — еще не инсталляции, но уже и не картины. Глубокомыслие сюжетов усугубляется разнобоем фактур, так что глазу негде ни вздремнуть, ни даже успокоиться. По сути перед нами тревожные ребусы без готовых ответов — не считать же таковыми заголовки вроде "Существа во Вселенной" или "Анатомии души". И тут уж все зависит от зрительского темперамента: кто-то будет вникать в хитросплетения форм, взыскуя тайн мироздания, а кто-то пожмет плечами. Метафоры Янкилевского слишком изощренны, чтобы быть прочитанными с ходу. При этом нет гарантии, что усилия по расшифровке в итоге окупятся... И все равно — признанный классик.

Дмитрий Смолев